Космические миры Лермонтова
Поэма «Демон» начинается с того, что дух, отверженный Богом, летает над землей и вспоминает свое далекое прошлое:
Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой;
Тех дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкой ласковой привета
Любила поменяться с ним,
Когда сквозь вечные туманы
Познанья жадный, он следил
Кочующие караваны
В пространстве брошенных светил…
Остановимся на последней строчке приведенного отрывка. Из нее становится ясно, что светила, а не одно светило, то есть Солнце, появились в пространстве разом, они были брошены чей-то рукой, именно брошены, а не запущены, раскручены, расставлены и т.п. И значит – их возникновение является результатом фантастически сверхмощного единовременного броска, который был способен вывести всю эту необъятную громаду на путь неизведанного движения. Ведь это – о сверхмощном взрыве, породившем Вселенную! То есть теории, к которой пришли физики двадцатого века уже на основе современных знаний квантовой механики, эффекта Доплера, результатов исследования Вселенной с помощью радиотелескопов… Великому поэту не обязательно знать достижения физики, у него есть чувства и Божий дар, а это более высокие категории, чем любой отдельно взятый закон. И тогда раскрывается смысл предыдущих строк о жадности познания Демоном Вселенной, когда сквозь вечные туманы (туманности) он «следил кочующие караваны в пространстве брошенных светил». Да, небесные тела и их скопления (звездные системы, галактики, метагалактики) перемещаются в пространстве не только по закону всемирного тяготения, они разлетаются под воздействием каких-то других сил, которые их уносят неизвестно куда. И поэт подобрал для этого движения короткое и точное слово: светила кочуют.
Из строк выше – «Тех дней, когда в жилище света блистал он, чистый херувим…» – мы можем предположить, что жилищем света является дальний Космос, то есть Вселенная. Там живут ангелы, которые время от времени спускаются на землю. Там обитал и Демон, но за прегрешенья он был изгнан из рая и стал летать «над грешною землей», то есть переместился в околоземное пространство. И вот оттуда Демон осматривает землю. Лермонтов описывает то, что видит изгнанник, и создается впечатление, будто он летит в космическом корабле, на котором имеются оптические приборы, способные сначала выбирать из общих очертаний земли, видимых с большой высоты, нужный объект, а потом, шаг за шагом, приближать его к себе, выделяя все более подробные детали.
И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял;
И глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял;
И Терек, прыгая, как львица,
С косматой гривой на хребте
Ревел – и хищный зверь и птица,
Кружась в лазурной высоте
Глаголу вод его внимали…
Паря над землей, Демон видит сначала большую горную страну Кавказ, потом различает наиболее яркие и крупные объекты: сияющую, словно грань алмаза, вершину Казбека и черную извилину многокилометрового Дарьяльского ущелья, затем высвечиваются подробные детали малых предметов – бурлящий поток Терека, косматая грива волн и даже звери и птицы. Но «…природы блеск не возбудил…» в душе Демона «…ни новых чувств, ни новых сил…», и он продолжает полет над горами. Вот Демон выделяет новый объект и снова сужает поле зрения сначала до небольшой страны Грузии:
И перед ним иной картины
Красы живые расцвели;
Роскошной Грузии долины
Ковром раскинулись вдали…,
потом подробно рассматривает жилое строение:
«…Высокий дом, широкий двор
Седой Гудал себе построил…»,
потом замечает тени от дома, потом ступени, ведущие к Арагве, и, наконец, видит отдельного человека, молодую княжну Тамару:
«…С утра на скат соседних гор
От стен его ложатся тени;
В скале прорублены ступени;
Они от башни угловой
Ведут к реке; по ним, мелькая,
Покрыта белою чадрой,
Княжна, Тамара молодая
К Арагве ходит за водой…»
У Лермонтова есть и обратное описание перспективного видения – от ближних объектов к дальним, на которое обратил внимание еще знаменитый лермонтовед Ираклий Андроников. В стихотворении «Спор» – ответ Казбека Шату (Эльбрусу) на его предупреждение бояться Востока:
…Не боюся я Востока! –
Отвечал Казбек, –
Род людской там спит глубоко
Уж девятый век.
Посмотри: в тени чинары
Пену сладких вин
На узорные шальвары
Сонный льет грузин;
И, склоняясь в дыму кальяна
На цветной диван,
У жемчужного фонтана
Дремлет Тегеран.
Вот у ног Ерусалима
Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
Мертвая страна.
Дальше, вечно чуждый тени
Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
Царственных могил…
Мы видим, что обзор Востока начинается с Грузии, затем взор поэта как бы приподнимается над горизонтом и ему открывается дальняя Персия. Обзор опять расширяется и уже виден Ерусалим, то есть Иерусалим, а потом из-за края земли появляется еще более удаленный Египет…
Попробуем обобщить.
В поэме «Демон» автор продвигается от жилища света, то есть от дальнего Космоса, к ближнему, от околоземного пространства к земле, от отдельной горной страны к отдельному государству. И от государства – к отдельному дому, жилищу человека, и, наконец, к самому человеку. Таким образом, поэт строит пирамиду, в основании которой лежит Космос, в середине – планета с ее деталями, и в вершине – Человек. Иначе говоря, мировоззрение Лермонтова опирается на пирамиду, в которой четко выражена связь между Космосом и Человеком, а тому, кому известны тайны Космоса, известны тайны людей. О значимости Человека, его личности Лермонтов говорит словами Печорина, одного из самых ярких и загадочных своих героев, – что иногда история одного человека интереснее истории целого государства.
Космическое мировоззрение Лермонтова уникально: оно ведет к пониманию основного принципа теории относительности! Для тел, двигающихся относительно друг друга в пространстве с высокими скоростями, время течет по-разному. Так, о жизни Демона вне рая поэт говорит следующими строчками:
С тех пор отверженный блуждал
В пустыне мира без приюта,
Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута…
Конечно, идет речь о быстротечности времени, которую замечают практически все. Пушкин в поэме «Цыганы» говорит словами отца Земфиры: «Ах, быстро молодость моя звездой падучею мелькнула!». Но у Пушкина это относится к быстротечности жизни, сравнимой с мигом падения пришельца из неба: метеора. Лермонтов привязывает относительность течения времени к пространству и выносит это понятие в Космос. Таким образом, у него улавливается определенная взаимосвязь пространства и времени! Иначе говоря, Лермонтов в поэтическом смысле вплотную подступает к теории относительности. Этот нюанс заметен и в стремлении Демона проследить движение весьма отдаленных объектов Вселенной относительно других, близких объектов, траектории которых известны, иначе говоря, «сквозь вечные туманы».
И несколько слов о кометах. Вернемся к строкам:
Тех дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкой ласковой привета
Любила поменяться с ним…
Как известно, приближаясь к Солнцу, кометы словно расцветают, причудливо сияя на небосводе, по Лермонтову – озаряются улыбкой. Читая эти красочные строки, понимаешь – поэт знал и таинство кратковременного свечения комет.
Возникает предположение: Лермонтов, прежде чем описать полет Демона над грешною землей, виртуально свершил такой полет сам и сделал множество открытий.
Но сначала отметим следующее: в ранних редакциях (1829-1834гг.) поэмы упоминания о космосе нет, есть просто материя, «слава Бога», и Демон, который сразу появляется с крыльями. Но автору что-то определенно не нравится и он вновь и вновь переделывает «Демона» и особенно — вступительную часть. Наконец к 1838-му году появляются «в пространстве брошенные светила», а крылья у Демона в космосе исчезают, и «вырастают» только тогда, когда изгнанник опускается непосредственно на землю. Из чего предположим: виртуальное посещение Лермонтовым космического пространства состоялось между 1829 и 1838 годом. И, возможно, он побывал там не один раз, открыв для себя (и для нас!) многое…
Первое открытие автора могло состоять в том, что светила кочуют по бесконечным просторам Вселенной. На основании каких наблюдений пришел к этому выводу поэт, остается загадкой.
Второе открытие: полет высоко над землей, где нет воздуха, то есть в околоземном космическом пространстве, возможен. Более того, летать может живое существо (в конце концов, Демон становится человеком, по крайней мере, поддается человеческим страстям, то есть это уже не дух!). И недаром создается впечатление, будто поэт выводит печального Демона на околоземную орбиту, с нее-то и начинается обзор земли, как главной идее в завязке поэмы.
Третье открытие: на околоземной орбите можно двигаться с большой скоростью, которая позволяет проплывать над целыми странами в течение короткого времени. (Судя по описанию, Демон смог пролететь над Кавказом менее чем за световой день. Это – миг в те времена, когда путешествие из Петербурга в Москву занимало несколько недель!)
Четвертое открытие: оттуда (с орбиты) можно обозревать те только обширные пространства, но и отдельные объекты и даже отдельно взятого человека.
Пятое открытие: с этой орбиты можно спускаться на родную землю.
Таким образом, возможность выхода человека в околоземное космическое пространство и некоторые особенности видения земных объектов и пейзажей во время полета вокруг земли высказываются Лермонтовым задолго до того, как «отец космонавтики» Циолковский указал на реальность такого полета.
О виртуальном посещении космоса Лермонтовым может свидетельствовать и стихотворение «Выхожу один я на дорогу…», которое было написано в 1841 году. Вспомним строчки:
В небесах торжественно и чудно
Спит земля в сиянье голубом…
Подумайте – ведь первый раз слова: «Вижу Землю… Голубая!» были сказаны первым космонавтом!
Лермонтов был наделен даром предвидения не только космических полетов, но и своей судьбы, судеб людей, России, Человечества.
Здесь уместно начать разговор о некоторых особенностях стихотворения «Сон».
В полдневный жар, в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя.
Лежал один я в глубине долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их желтые вершины
И жгло меня – но спал я мертвым сном.
И снился мне, сияющий огнями
Веселый пир в родимой стороне,
Меж юных жен, увешенных цветами,
Шел разговор веселый обо мне.
Но в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчива одна,
И в грустный сон душа ее младая,
Бог знает чем была погружена.
И снилась ей долина Дагестана,
Знакомый труп лежал в долине той
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струей.
Стихотворение «Сон» совершенно необычное – так считают многие исследователи. Ираклий Андроников заметил в нем зеркальное отображение сна одного человека во сне другого. А вот слова философа Владимира Соловьева: «Это стихотворение достойно удивления. Лермонтов видел не только сон своего сна. Но и сон, который снился сну его сна, – сновидение в кубе! Поэт не только предчувствовал свою роковую смерть, но и прямо видел ее заранее. Удивительная фантасмагория, которою увековечено это видение в стихотворении «Сон», не имеет ничего подобного во всемирной поэзии».
Позволю себе сказать еще несколько слов.
В произведении речь идет, прежде всего, о телепатии – доныне неизведанном свойстве человеческой природы, суть которой заключается в способности передавать через пространство мысли, образы и реальные события одними людьми, и воспроизводить их другими. Как установлено исследованиями, чаще всего телепатическая связь проявляется между родственниками и близкими людьми в критических ситуациях, или, как сейчас говорят, в экстремальных условиях. И, действительно, в приведенном выше стихотворении смертельно раненый на Кавказе человек видит в своем последнем «живом» сне близкую ему женщину, которая, находясь за тысячи верст на веселом пиру, словно засыпает и видит образ того, кому она снится, и то, что с ним происходит в данную минуту. Лермонтов не мог остаться равнодушным к телепатии, ибо он знал большее: это не простые случаи, а особое свойство человека! Человека, имеющего потрясающий мозг, удивительное сердце и неизведанные органы, которые могут подавать через необозримую пустоту совершенные сигналы, дающие реальные картины бедствия, радости, открытия, познания, или иных эмоциональных всплесков у другого человека. Механизм этих передач Лермонтову неизвестен: он признается в этом словами: «И в грустный сон душа ее младая, Бог знает, чем была погружена», поэтому речь идет не только о неизученных органах чувств человека, но и о таинственных свойствах материи (на современном языке — информационные каналы, биополя, параллельные миры и т.п.).
Яркое описание поэтом странного сна в данном стихотворении лишь прием, с помощью которого автор раскрывает более тонкие грани возможностей человеческого существа: предчувствия и предвидения, когда сигналы о неизбежности тех или иных событий улавливаются не в реальном времени от реального человека, а от судьбы, предначертанной кем-то еще до их свершения… Стихотворение «Сон» было написано в 1841 году, то есть в год смерти поэта – и он не просто предчувствовал, а предвидел свои последние мгновения. Поэт не говорит, погибнет ли он в сражении или на дуэли, но он точно знает, что произойдет это на Кавказе, и не кинжал, или какое-то другое оружие смерти, а пуля пронзит его грудь. Предчувствие как будто порождает предвидение, и автор стихов не только знает ч т о произойдет, но и к а к это будет происходить. Известно, что после роковой дуэли Лермонтова с Мартыновым разразилась гроза, и смертельно раненный поэт пролежал несколько часов у подножья горы Машук, точь-в-точь как в вышеприведенном стихотворении:
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая еще дымилась рана,
По капле кровь сочилася моя…
Нам известно про смерть поэта, настигшую его на Кавказе, − ее он точно описал в пяти четверостишьях, но пока остается неизвестным, какой сон снился поэту на его смертном одре, и состоялся ли сеанс телепатической связи, и, если да, то с какой женщиной? Заканчивая разговор о стихотворении «Сон» можно с грустью констатировать: своей трагической смертью Лермонтов доказал существование своего дара ясновидения.
Предчувствовать и предвидеть свою смерть, возможно, дано многим людям, а вот предсказать судьбу целого народа за сто лет вперед мог только настоящий гений. Обратимся к стихотворению «Предсказание», написанному в 1830 году, когда поэту было 16 лет!
Настанет год, России черный год.
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! – Твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.
Точнее, чем Нострадамус, юноша описал судьбу России и русского народа, которая постигнет его тогда, «…когда царей корона упадет…». Истории известно, что беззаконие началось через год после падения короны, с казни в 1918 году без суда и следствия царя, отрекшегося от престола, царицы, их невинных детей и слуг, и продолжалось многие десятилетия. Мор и голод сопровождали страну, вспыхивая с особой силой трижды только за первые тридцать лет советской власти: 1918-20, 1933, 1947 годах. И зарево от крови миллионов, погибших в гражданской войне, убитых при подавлении народных бунтов, в Великой Отечественной войне и других бедах, окрашивало волны рек. Но апофеозом печальной трагедии русского народа стало явление мощного человека с карающим ножом, перед жестокостью которого кажется смешным плач и стон россиянина XIX века… Думаю, вряд ли кто из современников Лермонтова верил пророческому содержанию этого стихотворения, но история все расставила по своим местам. Более того, нам, современникам ХХ – ХХI века известно, что трагедия русского народа проходила на фоне глобальных трагедий человечества: первой мировой войны, пандемии гриппа «испанки», унесшей десятков миллионов жизней, кризиса тридцатых годов, второй мировой войны. То есть, по сути, Лермонтов предугадал планетарные потрясения первой половины ХХ века.
Предвидел поэт и неизбежное противоречие Человека и Земли, или то, что мы называем сейчас глобальным нарушением экологического равновесия. Сегодня мир захлестнули проблемы, связанные с разрушением среды обитания людей самими людьми. Мы знаем о широкомасштабных загрязнениях воздуха, воды, почвы и даже ближнего космического пространства, о варварском отношении к лесам, заповедным зонам, редким и исчезающим видам животных и растений. Везде, где ступает «царь природы», неизбежно возникают экологические проблемы.
Тенденция людей вступать в противоречие с природой и предупреждение о гибельной опасности такого пути – в стихотворении «Спор», написанном в 1841 году, когда поэт создал целый ряд уникальных стихотворных шедевров.
Как-то раз перед толпою
Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою
Был великий спор.
«Берегись! – сказал Казбеку
Седовласый Шат, –
Покорился человеку
Ты напрасно, брат!
Он настроит дымных келий
По уступам гор;
В глубине твоих ущелий
Загремит топор;
И железная лопата
В каменную грудь,
Добывая медь и злато
Врежет страшный путь…
«Страшный путь», врезанный в землю, не это ли стало в наше время самой жуткой угрозой существования человечества!? Погоня за золотом и страсть к обогащению являются главной причиной «страшного пути» нашей цивилизации, при которой жители планеты ради наживы готовы погубить ее.
Откуда столь зрелая проницательность, опять же у молодого (27 лет!) поэта? Мне кажется, что глубокое понимание Лермонтовым основ мироздания и ощущение связи Человека с Вселенной является ключом к разгадке неисчерпаемости его литературного творчества.
Даже талантливому исследователю потребовались бы десятилетия, чтобы изучить горы научных трудов, прочитать и осмыслить тысячи страниц философских, исторических и теоретических трактатов, быть чьим-то учеником, причем учитель должен мыслить эпохально, истина должна рождаться в дискуссиях – но у поэта времени на все это просто не было!
Он мог опираться только на дар своего гения.Об авторе:
Анатолий Изотов, родился летом 1940 года в Калужской области. Детство и юность прошли в Крыму, в селе Богатое (бывшее Бахчи-Эли), что расположено ровно посредине между Симферополем и Феодосией. После окончания средней школы год работал на Донбассе, затем поступил в Новочеркасский политехнический институт. По окончании института получил диплом инженера-гидрогеолога и направление на работу в П/Я. Десять лет проработал на уранодобывающем предприятии в закрытом городе Уч-Кудук. Затем, как опытный горный инженер, был направлен в Северную Чехию, в заграничную командировку, которая затянулась на десять лет. По чешской тематике защитил кандидатскую диссертацию, затем вернулся на родину. Работал в институте ВИОГЕМ (г. Белгород), став со временем его главным инженером. В настоящее время являюсь научным консультантом этого института.
С пятнадцати лет начал писать стихи. Первые публикации появились в газетах «Кадиевский рабочий» и «Кадры индустрии» (1958-1964гг.). Одно из произведений того периода, белый стих «Письмо из Средней Азии» вошло в книгу «Письма из тополиной весны», выпущенную Ростовским книжным издательством в 1967 году.
Прозу пишу с 1965 года. Ранние произведения – повесть «Охота на Клеопатру», рассказы «Фархад», «За тех, кто в поле» и другие – долгое время не мог опубликовать в силу специфики работы на закрытом предприятии. С 2005 по 2010 годы издал малыми тиражами четыре книги – сборник стихов, сборник рассказов и два романа.
Активно занимаюсь литературными исследованиями, особенно плодотворно – творчеством М.Ю. Лермонтова и Гомера.
С 2015 года являюсь членом Интернационального Союза писателей.
